Отец по договору - Страница 24

— Вот почему Кевин говорит, что вы росли вместе.

— Да, мы выросли в одном доме. Но я не сразу стал частью его компании. Мне пришлось заставить его забыть, что я незаконнорожденный сын кухарки.

— Ты потрясающий человек, Аллан Форестер, — медленно произнесла Линор. — Ты сам сделал себя. Этим можно гордиться.

Он недоуменно обернулся и встретился с ней взглядом.

— Гордиться?

— Ну да. Только посмотри, какой путь ты проделал! Ты не похож на никчемных денди, которые унаследовали денежки от отцов и теперь не могут придумать, на что бы их потратить. Ты настоящий боец.

— А ты дочь графа. И поэтому не снизошла до брака со мной.

— Неужели ты думаешь, что я отказала тебе из-за сословных предрассудков? — Изумлению Линор не было предела.

— А почему бы еще? Фамильная гордость взяла верх над богатством.

— Твое происхождение… Да кого оно волнует, кроме тебя! Куда важнее, какой ты человек.

— Интересно, сказала бы ты то же самое, будь твои миллионы при тебе? — горько усмехнулся Аллан.

Линор пожала плечами, не желая говорить ему, что думала так всегда.

— Какой прок рассуждать о том, что могло бы быть? Все, что происходит с нами, — к лучшему. Я в этом уверена.

— Тогда почему же ты отвергла мое предложение?

Она помедлила, прежде чем ответить.

— Потому что —… я хочу быть похожей на тебя.

— На меня?

Кажется, Аллан не понял, что она имеет в виду.

— Да. Ты прошел сквозь огонь и воду, и они закалили тебя. Ты добился своего, заставил мир уважать тебя. Я хочу того же самого.

— Не вижу, чем брак со мной может помешать тебе.

— Еще как может! — воскликнула Линор. — Я видела это на примере моих родителей. Я хочу, чтобы мой ребенок гордился мною. Относился ко мне так, как ты относишься к твоей матери. И поэтому хочу твердо стоять на своих ногах. Понимаешь?

— Понять нетрудно. Но пойми и ты, как сильно я хочу дать ребенку настоящую семью!

— Где гарантии, что самая настоящая семья останется нерушимой? Посмотри на моих родителей.

— А я знаю по себе, как тяжело расти без отца. Мама делала для меня все, что могла, но отсутствие мужчины в доме сказывалось на ней не лучшим образом.

— Времена меняются. Теперь куда легче быть матерью-одиночкой.

— Не намного, — возразил Аллан. — Если хочешь знать правду, пооткровенничай с Флоренс.

— Она говорила, что у нее бывали тяжелые времена, — задумчиво произнесла Линор.

— Мягко говоря. И такой судьбы я не хочу для матери моего ребенка.

— Я благодарю тебя за заботу, но решение уже принято.

— Не решай за всех раз и навсегда. Я не хочу, чтобы мой ребенок страдал так же, как я в детстве. — В голосе Аллана звучала неподдельная боль.

— Неужели было так плохо? — спросила Линор.

Он кивнул.

— Слава Богу, что ты не знаешь, каково это — постоянно завидовать лучшему другу. У Кевина Ладлоу был самый потрясающий отец в мире. Я мог часами смотреть, как они играют в теннис, читают, возятся с собаками — да что угодно делают вместе! А они все время делали что-нибудь вместе. Когда Кевин был маленький, отец носил его на плечах. Когда подрос, стал учить его боксу. А мне оставалось только завидовать… Я по ночам даже плакал от обиды. Ведь мой отец не оставил мне даже своего имени.

Больше всего Линор хотелось сейчас обнять его светловолосую голову, прижать к своей груди. Но этого она делать не собиралась. Поддавшись порыву, она могла все испортить.

— Я хочу, чтобы у моего ребенка было все самое лучшее, что только бывает.

— Для начала следует решить, что же самое лучшее, — отозвалась Линор.

— И что же это?

— Любовь.

— Одной любви недостаточно. Еще нужна крыша над головой и многое другое.

— Поверь мне, зачастую дети, растущие в роскоши, еще несчастнее, чем был ты в детстве, — горячо заверила его Линор. — Тебе когда-нибудь приходилось сомневаться в любви твоей матери?

— Ни секунды, — без малейшего раздумья ответил он.

— Значит, самое главное богатство в мире у тебя всегда было.

Линор в пылу разговора приподнялась на кушетке, и книга, которую она держала на коленях, упала на пол. Молодая женщина потянулась поднять ее, и в то же мгновение за книгой нагнулся Аллан. Руки их соприкоснулись, по телам волной пробежал легкий жар. Светлые волосы Аллана задели ее щеку.

— Ты действительно так считаешь?

— Да. — Ответ прозвучал хрипловато, потому что голос подвел Линор.

Аромат его волос, терпковатого одеколона и еще что-то, что она могла определить только как «мужской запах», опьянял так сильно, что Линор с трудом перевела дыхание. Нужно было убрать руку, прервать это затянувшееся касание…

Но первым опомнился Аллан: он поднял книгу и положил Линор на колени. Тепло его дыхания и странный блеск в глазах почему-то лишили ее способности говорить.

Молодая женщина благодарно кивнула… и неосознанно подалась вперед. Аллан должен был бы отстраниться, но нет, он сделал прямо противоположное. Линор даже не заметила, как губы ее, слегка пересохшие, приоткрылись. Аллан понял это как позволение и прижался к ним в поцелуе. В миг, когда губы их соединились, словно электрический разряд пронизал тело молодой женщины.

Музыка. Свадебный марш. Голубки на крышке шкатулки…

Линор теснее прижалась к нему, будто бы желая полнее насладиться вкусом его губ. Ладони, коснувшиеся ее плеч, были такими теплыми, ласковыми… А все происходящее казалось таким правильным, таким естественным.

За долгие четыре месяца она почти забыла, как это — целовать Аллана. И теперь словно что-то вспыхнуло в ее мозгу: она хочет его!